Гости и постоянные читатели моего канала (чуть не написал "читальни") - приветствую вас. Это необычный обзор - таким образом и в таком ключе я рецензии еще не писал. Дело в том, что ваш покорный слуга начинал писать его как обзор сериала (не зная, что есть книга), а закончил, как обзор книги. С точки зрения сюжета - это как раз нормально. Потому что произведение в некотором смысле про книги. Они здесь лежат в центре всего повествования. Наряду с главными героями, они тоже являются главными действующими лицами. С другой стороны, к рубрикам моего канала относятся и книги, и кино. Поэтому в общую канву канала рецензия вполне укладывается. Правда если бы кто-то создал ещё и компьютерную игру по мотивам данного сериала - было бы вообще попадание во все категории. В свою очередь отмечу, что на игру этот сюжет ну никак не натягивается, хотя и весьма хорош. Но обо всём по порядку.
В ходе обзора я постоянно буду сравнивать описание героев из книги и сериала. Без этого аспекта не обойтись и с этим вообще как-то странно. Вроде бы имена одни и те же, а описаны по разному. И некоторые немного переиначены. Поэтому, я скорее всего, расскажу Вам просто некую историю. Расскажу о мире в котором промсходят данные события и о героях, которым приходится в нём действовать. Как в это всё погружаться - дело Ваше. Я знакомился с произведением в следующем порядке.
Посмотрел сериал.
Прослушал книгу в аудиоформате (решил попробовать так знакомиться с книгами)
Посмотрел сериал ещё раз
Может кто-то со мной не согласиться, но на мой субъективный взгляд сериал воспринимается лучше, потому что проще. А вот книга воспринимается сложнее, потому что жёстче и глубже. У героев больше предыстории и бэкграунда. Кто-то показан лучше, кто-то хуже. А кто-то не показан вовсе. Но ознакомиться с первоисточником всё же стоит. Читая книгу после просмотра сериала, герои наполняются своей историей и новым смыслом. Пересматривая сериал я даже взглянул на них как-то по-новому. Но обо всём по порядку.
Я предлагаю начать обзор c знакомства с автором. Тем более, помимо авторства книги, он заявлен и в авторах сценария. Что на самом деле хорошо. Потому что когда авторы участвуют в экранизациях своих книг велика вероятность того, что киновоплощение героев и сюжета не отойдут слишком уж далеко от книги. Прочитав его биографию, у меня возникли некоторые аналогии с главным героем, но думаю это нормально. Писатели часто пишут своих героев с каких-то живых прообразов. И я не удивлюсь, если живой прототип был у каждого из них. Итак, знакомьтесь...
Михаил Юрьевич Елизаров
По имени-отчеству прямо как Лермонтов, который всвою очередь является одним из моих любимых поэтов и писателей. Добавиться ли к списку моих любимых писателей ещё один Михаил Юрьевич пока не знаю. Я пока не сильно знаком с его произведениями. Это было первым. И оно понравилось. Будут ли другие? Конечно будут. Автор по своему интересен и заслуживает как внимания, так и места на полке. Не в натуральном виде, а в качестве книг конечно. Итак, что о нём известно?
Михаил Елизаров родился 28 января 1973 года в городе Ивано-Франковск Украинской ССР. Своеобразный город. Особенно в свете текущих событий в мире. Окончил музыкальную школу по классу оперного вокала. В 1996 году завершил обучение на филологическом факультете Харьковского университета. Во время учёбы отслужил в армии. Далее пойдём прямо по годам...
В 2001—2003 годах жил в Ганновере, где учился в киношколе на телережиссёра (вот откуда знание "внутренней кухни" профессии).
В 2003—2007 годах жил и работал в Берлине.
С 2007 года живёт в Москве (как и главный герой сериала).
В 2010 году создал музыкальный проект.
Что по литературному творчеству?
В 2001 году в издательстве Ad Marginem вышел сборник «Ногти», привлёкший внимание общественности к писателю. В сборник вошли 24 рассказа и одноимённая повесть, главными героями которой являются два воспитанника интерната для слабоумных детей. По словам автора, рассказы из сборника он писал с девятнадцати до двадцати семи лет. Повесть попала в шорт-лист литературной премии Андрея Белого, Лев Данилкин в журнале «Афиша» отнёс сборник к лучшему дебюту года. Не читал, но думаю стоит ознакомиться.
В 2003 году вышел роман «Pasternak», который формально может быть отнесён к жанру «городского» фэнтези и представляет собой сатиру на либеральные ценности, высмеивающую идею некой абстрактной «духовности», не имеющей привязки к ясно обозначенным мировоззренческим позициям:
«В определённый момент явился спрос на книги, воспроизводящие „духовные ценности“… Сами „духовные ценности“ оказались с секретом. Вначале они были очень похожи на христианские. Потом само же общество переименовало их в более гуманные, „общечеловеческие“, причём процентная духовность от этого ничуть не уменьшилась. Наоборот, добыча её возрастала с каждым годом, но только сами ценности видоизменялись до того, что откровенно противоречили христианской традиции. Но подступиться к ним с критикой уже было проблематично…».
Поэт Борис Пастернак, имя которого, по мнению Елизарова, «с религиозным экстазом произносилось либеральной интеллигенцией», представлен символом либеральных ценностей, в образе демона, «отравляющего» сознание интеллигенции своими произведениями. Он пытается уничтожить главных героев и приблизить царство Антихриста.
Роман «Pasternak» получил неоднозначные оценки. Часть критиков назвала книгу «трэшем», «тошнотворным романом». Литературовед Алла Латынина писала, что у романа «незатейливый, вполне масскультовский сюжет». Журнал «Континент» в обзоре литературной критики писал, что «когда коричневый цвет входит в моду, появляются его поклонники и в литературных кругах», называя автора «НГ-Ex libris» Льва Пирогова, положительно отозвавшегося о романе, «идеологом нацистского толка». При этом, отмечал журнал, лейтмотивом критики сезона были «кризис либеральных ценностей, выход на арену врагов свободы».
Критик Владимир Бондаренко в газете «Завтра» высоко оценил роман:
«Вот уж где явил себя в полном блеске необузданный русский реванш, как ответ на все унижения и оскорбления русской нации, русского характера, русской веры и русской мечты… Сквозь весь набор авангардных литературных приёмов, сквозь филологичность текста и густую эрудицию молодого писателя, не уступающую ни Умберто Эко, ни Милораду Павичу, идёт яростная защита незыблемых вековых духовных ценностей русского народа». Лев Данилкин назвал роман «православным философским боевиком». Как сказал сам Елизаров, Пастернак ему никогда не нравился: «Человек талантливый, но какие-то отвратительные поэтические принципы плюс такие же человеческие качества. Смотрю дальше — а там целый айсберг, за которым стоит поганая либеральная гнусь».
Со своей стороны могу сказать, что роман не читал, но после таких рецензий и отзывов обязательно прочитаю.
Михаил Елизаров в роли одного из библиотекарей на заседании...
В 2007 году был опубликован роман Елизарова «Библиотекарь», включённый в лонг-лист премии «Русский Букер». И именно о нём у нас сегодня идёт речь. Главный герой романа узнаёт, что несколько книг забытого советского писателя обладают мистическими свойствами, и различные группы читателей ведут за них ожесточённую борьбу.
В декабре 2008 года роман стал лауреатом «Русского Букера».
В 2019 году издан большой роман «Земля», посвящённый «философии русской смерти». Книга получила полярные отзывы со стороны критиков и стала лауреатом премии «Национальный бестселлер». Это произведение я точно прочитаю. И поделюсь с Вами впечатлениями.
В 2023 году в интернет-кинотеатрах вышел сериал режиссёра Игоря Твердохлебова по мотивам романа с Никитой Ефремовым в главной роли. И о нём мы тоже будем говорить.
Кроме литературной деятельности, Михаил Елизаров известен нам как бард. При желании Вы можете найти в сети много видеороликов с его живых выступлений. Свой музыкальный жанр Елизаров назвал «бард-панк-шансоном»:
«Что это такое, я и сам толком не понимаю. Во главе — текст, и его сопровождает простой, легко запоминающийся мотив. И всем вместе должно быть весело. Тут речь ни в коем случае не идёт о юморе. Я пытаюсь вытащить потустороннюю изнанку веселья».
Ну что ж. С автором познакомились, предлагаю познакомиться с миром книги. Да и сериала тоже.
Дмитрий Громов и... а вот не скажу я вам кто стоит спиной. А то смотреть неинтересно будет.
Действия книги происходят в разные времена. Всё зависит от героя, на котором Автор в данный конкретный момент повествования фокусирует наше внимание. И хотя главный герой действует в районе 2000-х, начну я, пожалуй с 1943 года. То есть, самого начала всей этой истории. Дело в том, что если рассматривать мир книги, то именно до 1943 года он ничем не отличается от нашего мира. А вот после обозначенного года он идёт по альтернативной ветке, потому что в нём появляются "волшебные" книги. Сначала в виде идей в голове Громова, а с 1951 года в виде бумажных воплощений. Именно поэтому, я считаю необходимым начать описание героев с жизнеописания Дмитрия Громова. Человека, который стал первопричиной происходящих в книге событий.
Если анализировать его жизнь, то вполне можно сказать что его личная история неразрывно связана с развитием социалистического советского общества. Громов сначала закончил семилетку, потом педагогический техникум. Позже работал ответственным секретарем в редакции заводской многотиражки. Чистки и репрессии его никак не коснулись. Наш герой спокойно дотянул до начала Великой отечественной войны. На фронт Дмитрий попал в качестве военного корреспондента. Холодной зимой сорок третьего года наш герой отморозил руки. Левую кисть врачам удалось спасти, а вот правую пришлось ампутировать. Тем не менее, те самые книги из-за которых всё началось всё равно были созданы. Не знаю, зачем автор это подчеркнул. Может для того чтобы подчеркнуть, что автор как бы "писал от сердца" левой рукой... Но я не буду додумывать за создателя данного произведения. Кроме того, в книге упоминается, что у Громова была ассистентка, которая набивала текст под диктовку на печатной машинке. И кстати, она впоследствии стала той, кому "открылась" одна из книг. Но это уже другая история. Вернёмся к нашему герою.
Итак, на дворе 1943 год. Великая Отечественная Война идёт полным ходом. Молодой боец по имени Дмитрий Громов попадает в госпиталь с ранением. Как было сказано выше, он теряет правую руку. Несмотря на это, он рвётся на фронт. Хоть патроны подавать, хоть еду бойцам готовить, но на фронт. Такова его боевая натура. Однако его приятель и сослуживец, чьё имя я раскрывать не буду, рекомендует ему остаться в тылу. Слово за слово, разговор заводит их на тему писательства. Друг рекомендует ему написать книги, способные изменить мир, и спустя какое-то время Громов соглашается. Этот диалог показан в сериале. Хотя и не в начале. Да и почему бы и не согласиться? Деятельность эта была для него привычной. Хотя, есть тут некоторые странности в книге и сериале. В книге, Громов показан именно как военный корреспондент, а в сериале показан именно как боец, который рвётся в бой. Всё же задача военного корреспондента не воевать, а фиксировать информацию и доносить её до людей. Ну да ладно, едем дальше.
После победы Громов увез семью из ташкентской эвакуации на Донбасс и до пенсии оставался в редакции городской газеты.
За свою задумку Громов взялся достаточно поздно. Непонятно, что его останавливало. Война, как мы знаем, закончилась в 1945-м, а первая книга увидела свет только в 1951-м. Кто знает, может до писательства Громову нужно было дорасти и "созреть"? В своих книгах автор писал об этапах становления послевоенной страны. Прославлял обычных людей труда и описывал жизнь маленьких городков. Его героями становились совершенно разные люди. Директора заводов и председатели колхозов. Солдаты, вернувшиеся с фронта, подобные самому автору. Пионеры и комсомольцы – решительные и веселые молодые ребята, готовые к трудовому подвигу. Написано это было довольно занудным слогом, хорошими, но порой бесчуственными предложениями. Даже сами обложки с тракторами, комбайнами и шахтерами были из какого-то сорного картона. Сами увидите их в сериале.
В послевоенное время никаких проблем с издательством своего творчества не было. Тем более, для бывшего фронтовика. А если и книги идеологически правильные, то тем более. А произведения были действительно "правильные". Посмотрите хотя бы на их названия.
1951 - Пролетарская
1954 - Счастье, лети
1956 - Дума о сталинском фарфоре (не издана) В сериале - Жизнь на изломе времён
1965 - Нарва
1968 - Дорогами труда
1972 - Серебряный плёс
1977 - Тихие травы
Книги благополучно печатались и разъезжались в разные уголки Советского Союза, где пылились на полках различных библиотек. Советский союз мог публиковать огромное количество авторов, которых никто не читал. Сам это помню. Я вырос в военном городке, и помимо школьной библиотеки ходил ещё в библиотеку Гарнизонного дома офицеров. Там было много странных книг странных авторов, которые никто даже не открывал. Наряду с многотомниками трудов Ленина они заполняли ваккум на полках. Кроме того, эти книги лежали в магазинах. Позже их уценивали до нескольких копеек. Затем сносили на склад, сдавали в макулатуру... чтобы переработать и снова напечатать такие же непонятные и никому ненужные книги.
Время шло. Как мы видим из списка выше, последнюю книгу Громова издали в 1977-м. Позже, в редакции сменились люди и Громов отовсюду стал получать вежливые отказы. Он доживал свои дни в полном забвении. Позже, овдовевший и одинокий Громов понял, что отпущенное ему время истекло, и тихо умер. Нет, конечно не от того, что понял, а просто от старости.
Его книги постепенно забывались, как и он сам. А со временем забылись вовсе. До определённого момента, о котором я напишу позже. Число его книг было чуть больше чем полмиллиона. Отдельные экземпляры каким-то чудом осели в клубных библиотеках в далеких поселках, больницах, тюрьмах и интернатах. И тем не менее, у Громова появились настоящие ценители. Они путешествовали по стране, собирая оставшиеся книги, и отдали бы многое за них. Это в обычной жизни книги Громова носили заглавия про всякие плесы и травы. Среди собирателей Громова использовались совсем другие названия.
Книга Силы (Пролетарская)
Книга Власти (Счастье, лети!)
Книга Ярости (Дорогами труда)
Книга Терпения (Серебряный плес)
Книга Радости (Нарва)
Книга Памяти (Тихие травы)
Книга Смысла (Жизнь на изломе времен)
Человек, прочитавший каждую из этих книг соблюдая условие непрерывности и тщательности чтения временно наделялся свойствами этой книги. Например, человек прочитавший Книгу Власти наделялся властным голосом, воле которого никто не мог противиться. Прочитавший книгу Терпения временно становился нечуствительным к боли. Постоянное чтение книг со временем меняло людей. Они могли лучше управлять её силой, но плата за это была высока. Эти люди стали собираться в особые группы, собранные вокруг книг. Группы, сконцентрированные вокруг одной книги назывались Читальнями. Те, у кого было две и более - Библиотеками. Тем не менее, в обоих видах сообществ, во главе стоял человек, называемый Библиотекарем. У собирателей Громова к началу девяностых был условный перечень из шести уже опробованных Книг. Еще имелись сведения о седьмой, которую называли Книгой Смысла. Считалось, с ее обнаружением прояснится истинное назначение творчества Громова. Пока никто не мог похвастать найденным Смыслом, а некоторые скептики утверждали, что такой Книги просто не существует. Я не буду подробно вдаваться в историю Библиотек.
Во-первых, я не ставлю себе задачу пересказать Вам всю книгу или сериал. Я хочу лишь обратить Ваше внимание на интересное, на мой субъективный взгляд, произведение.
А во-вторых, чем больше я Вам расскажу, тем меньше впечатлений от познания неизведанного останется Вам.
Ну что ж, перейдём теперь и к сами людям. Про Громова я уже немножко рассказал, познакомимся и с другими. Я буду рассматривать их в аспекте сравнения книжной и сериальной интерпретации. Но, тем не менее, не будем забывать, что книга - это всё-таки своего рода "канон". А сериал - "многосерийный фильм по мотивам произведения".
Книжный Алексей Вязинцев родился и вырос на Украине. Точнее, ещё в Украинской ССР. В отличии от своего киновоплощения, он рос в благополучной и полной семье. Мечтал стать актёром. Однако, после окончания школы отец рекомендовал ему для начала получить "твёрдую" профессию, которая будет приносить стабильный доход. Ну а потом можно получить и второе высшее по душе. Например режиссёрское, которое выглядит "солиднее" актёрского. Алексей с доводами отца согласился и пошёл осваивать инженерную специальность. Тем не менее, творческая жилка всё равно дала о себе знать. В ходе учёбы он вступил в студенческий аналог КВН, где и проявил себя в полной мере. В книге более подробно описываются его студенческие годы. Кроме того, когда книга начинает рассказывать об Алексее, она переключается в режим "от первого лица", что позволяет взглянуть события глазами главного героя. Я думаю, мы пропустим эту часть его биографии. Захотите, прочитаете сами. Она, кстати по-своему интиересна. Я, например, не знал что Алексей до событий, показанных в сериале успел жениться и развестись. Мы же перейдём к той точке, где совпадают книжные и сериальные таймлайны.
Сериальный Алексей Вязинцев живёт самой обычной жизнью. Притом живёт не на Украине, а в Москве. Притом Москве 1999 года. Советский союз только-только приказал долго жить, и молодой человек ищет заработка, чтобы хоть как-то прокормиться самому и помочь матери. Борис Ельцин в конце этого года скажет всем известное "Я устал, я ухожу". Сериальный отец по непонятным причинам от них ушёл, поэтому наш герой его недолюбливает. Причины этого вскроются позже, ну а пока наш героей пробует себя в различных амплуа. Здесь он - молодой то ли актёр, то ли режиссёр недавно закончивший учебное заведение. Пытается подрабатывать аниматором на детских утренниках, получить визу и улететь в Америку покорять Голливуд, но ничего не получается. Он даже пытается начать участвовать в сьёмках порно,но натыкается уже на собственные принципы. Кстати, в книге этого эпизода не было.
И тут откуда ни возьмись к ним заезжает в гости отец. Он хочет сообщить сыну что-то важное, но тот даже слушать его не хочет. Наш герой даже не даёт ему шанса как-то оправдаться. Отец оставляет загадочное письмо и уезжает... И вот именно на этом моменте я предлагаю перевести свой взор на "отца".
Библиотекари
Максим Вязинцев
С этим человеком не всё так просто. Потому что книжные и сериальные Максимы сильно различаются. Как и их предыстории. Книжный Максим Вязинцев - дядя нашего Алексея. А в сериале он внезапно стал его отцом. Поэтому абзацем выше я и взял его в кавычки. Итак пройдёмся именно по книжному варианту, потому что про киновариант известно гораздо меньше.
Итак, по профессии "книжный" дядя Максим был врачом. И начало его жизненного пути не предвещало никаких потрясений. Сначала он окончил школу с серебряной медалью, что, согласитесь, неплохо. Потом поступил в медицинский институт. После двухлетней практики в Сибири Максим завербовался на работу в Арктику. Ну а почему бы и нет? И мир посмотреть, и зарплаты там были более чем достойные. Северные надбавки и сейчас не отменили. А при Союзе там можно было неплохо подняться.
Однако что-то в его жизни пошло не так. Он перестал работать в экспедициях и перебрался из тундры в скучную российскую глубинку. От пребывания в холодном климате дядя пристрастился к алкоголю. Может и сказалось вечное наличие спирта, связанное с профессией. А может окружение подыскалось пьющее. В общем, в какой-то момент времени он, как принято говорить, сильно "опустился". Когда закончился его контракт, он какое-то время работал в больнице заведующим отделением, даже пытался писать диссертацию. Но всё пошло не так, как он хотел. Своей семьи он так и не завёл. Немалую роль в этом сыграло пристрастие к алкоголю. Через какое-то время его понизили до участкового врача, а после вообще уволили за пьянство. Несколько лет дядя Максим ездил на «скорой помощи» санитаром, но его и там рассчитали и уволили.
За последующие пятнадцать лет у семьи Вязинцевых он появился всего дважды. Первый раз прилетел на похороны деда, крепко выпил на поминках и даже подрался с отцом, а второй раз – когда умерла бабушка. Дядя Максим опоздал на похороны, потому что был в запое, да и самолёты летали не так хорошо, как при Союзе, вот и пришлось добираться поездом. Дядя съездил на кладбище, погостил пару дней, поругался с отцом и снова уехал. А потом, через какое-то время пришла новость о его гибели. И началось невольное погружение в "библиотечный мир" самого Алексея. Однако, для понимания происходящего стоит пройтись по истории Широнинской читальни и того, как туда попал дядя Максим. Притом разные "Максимы" попали туда по разному.
"Книжная" Читальня вела своё начало от Светланы Александровны Кольцовой. Девушка была весьма непростой, потому что была машинисткой самого Громова. Так как у Громова не было одной руки, писать ему было неудобно. Приходилось пользоваться услугами машинисток. Именно Кольцовой довелось набивать Книгу Радости известную под названием "Нарва". И, конечно же, после печати тиража она получила свой подарочный образец книги. Позже, жизнь забросила в очередную советскую глубинку и данный экземпляр благополучно пылился на её полках. Но однажды Кольцова решила всё же прочесть книгу. В конце-концов в неё был вложен и её труд.
Кольцова в силу особенностей своей профессии не держала в голове сюжеты тех книг, что ей довелось печатать, потому что это сильно тормозило работу. Она открыла книгу Громова из-за некоторых романтических воспоминаний. В те времена у неё протекал бурный роман с мужем одной сослуживицы. И вот спустя двадцать лет она взялась за книгу, связанную с такими романтическими воспоминаниями. В чём-то я её понимаю. Всё-таки каждую книгу мы читаем в определённый этап своей жизни. Благодаря этой особенности, когда мы позже что-то перечитываем, в голове зачастую оживают картины тех событий и обстоятельств, при которых книга была прочитана впервые. Вот и Кольцова читала, и перед её взором оживали эпизоды минувших лет. Сама того не желая, она выполнила уловния непрерывности и тщания. Действие Книги проявилось в виде сильнейшего экстаза. Кольцова быстро уловила закономерность прочтения и удовольствия, после чего поделилась открытием с лучшей подругой. Вполне закономерно, что через какое-то время вокруг Кольцовой образовалась Читальня, в которую и вошёл дядя Максим. Кольцова пожалела спившегося до грузчика интеллигентного человека, кем к тому времени он и являлся. Кроме того, Максим Вязинцев внешне походил на её бывшего возлюбленного.
Через какое-то время Кольцова погибла, став жертвой нападения моховских старух, о которых я напишу позже. Книга была ими похищена, и случилось это как раз накануне битвы под Невербино. О которой я тоже напишу. Читальня приняла участие в данном историческом сражении. Дядя Максим проявил в бою большой героизм. На появившемся после битвы Совете именно он настоял на том, чтобы все читальни, лишившиеся Книг из-за козней Моховой, получили замену. Вместо утраченной Книги Радости широнинская читальня благодаря дяде Максиму получила Книгу Памяти и была освобождена от налогов по невербинской льготе. Формально Книга принадлежала дяде Максиму, и по праву крови она перешла Алексею.
Как соотносится "сериальный" Максим с книжным? Ну во-первых, как я написал выше, в сериале он из дяди превратился в отца. Кроме того, изменены обстоятельства его вхождения в мир громовских книг. Сериальный Максим, как я понял, увлекался чем-то вроде любительской археологии. Был кем-то вроде "чёрного копателя". В одной из таких экспедиций он случайно находит Книгу Ярости (кстати, весьма редкую) и читает её у костра. Обстоятельства складываются таким образом, что его подельники находят клад и примают решение не делиться его содержимым с Максимом устранив его. Однако, вдохновлённый Книгой Вязинцев убивает их голыми руками. Что немного перекликается с историей книжного Шульги. И именно Книгой Ярости и владеет сериальный Максим. Что весьма странно, потому что во-первых, это была довольно редкая Книга, а во-вторых по книжному сюжету читальня владела Книгой Памяти. И только ей. В сериале же нам показано, что у "Широнинцев" вообще несколько Книг, что тянуло уже на статус Библиотеки. Кстати в сериале Алексей проходит такое же "боевое крещение" как и его отец. По ряду обстоятельств он оказывается в полиции вместе с Книгой и после прочтения голыми руками убивает всех полицейских... но до этого момента вы дойдёте сами. А мы переходим к следующему герою.
Валентин Михайлович Лагудов
Этот персонаж тоже сильно различается в своих книжных и киношных версиях. Давайте для начала рассмотрим его "канонический" книжный образ.
В книжной версии Лагудов является одной из самых влиятельных личностей всей это окологромовской тусовки. Он родился в городе Саратове в семье учителей. Был единственным ребенком в семье. С детства отличался высоким интеллектом и выдающимися способностями. Тем не менее, в сорок пятом году он попытался отправиться добровольцем на войну. Почему попытался? Потому что до фронта он так и не добрался. В апреле 1945 Валентин заболел воспалением легких. После чего месяц пролежал в госпитале. А в мае 1945 война, как мы помним, закончилась.
В сорок седьмом Лагудов поступил в университет на филологический факультет. Успешно защитив диплом, двенадцать лет проработал журналистом в провинциальной газете. В шестьдесят пятом году его пригласили в литературный журнал, где он возглавил отдел критики. Предшественник Лагудова был уволен, прозевав сомнительный по лояльности роман. Несмотря на то, что хрущевская оттепель миновала, границы цензуры всё ещё оставались довольно размытыми. Не всегда было понятно, то ли рассматриваемый текст написан "в духе нового времени", то ли текст - просто махровая антисоветчина. В итоге, и журнал, и издательство получили по шапке. Лагудов своей должностью дорожил, поэтому был внимателен ко всему, что ложилось на его стол. Как-то раз, мельком прочитав повесть Громова, он решил потратить вечер на внимательное её прочтение, чтобы больше к ней не возвращаться. В голове он заведомо держал теплую и положительную рецензию. Критиковать бывшего фронтовика, пусть и написавшего с художественной точки зрения посредственный, но зато политически корректный текст о зенитчиках, Лагудову не позволяла совесть. Сам того не подозревая, Лагудов выполнил Условие Непрерывности. Он не забывал о бдительности и прочел повесть от первой строки до последней, не пропуская заунывные абзацы с описанием природы или какой-нибудь патриотический диалог. Так Лагудов выполнил Условие Тщания.
Книга, которая ему досталась, называлась "Нарва". Или Книга Радости. По воспоминаниям бывшей жены, Валентин перенес бурное эйфорическое состояние, не спал всю ночь, говорил, что подверг бытие всеобщему анализу и у него появились великолепные мысли, как принести пользу человечеству. Он сказал, что раньше он был запутан в жизни, а теперь все встало на свои места. При этом он громко смеялся. К утру действие книги закончилось и эмоции утихли. Он сухо сообщил встревоженной жене, что его идеи рано подвергать оглашению. В тот день он не смог выйти на работу, настроение было подавленным, и мыслей о всеобщей гармонии он больше не высказывал. Судя по действию книги, это чем-то напоминало действие наркотика. Смысловая сторона состояния, которое пережил Лагудов, не имела пересечений с сюжетом книги, и Лагудов никак не связал ночные события с её прочтением. Но благодаря пережитому опыту, фамилию автора он запомнил.
Прошло восемнадцать лет. Путешествуя по стране, Лагудов увидел в вокзальном магазинчике книгу Громова. Вспомнив свои ощущения, он решил её купить. Она стоила после всех уценок пять копеек и была невелика. Всего две сотни страничек – как раз на предстоящую дорогу. Я в чём-то его понимаю. В своё время я каждый день ездил на двух электричках учиться в другой город, и большинство книг, которые я прочитал в юности были прочитаны именно в дороге. В те времен народ вообще читал значительно больше, чем сейчас... Но вернёмся к нашему герою. В электричке обстоятельства опять помогли Лагудову выполнить два необходимых Условия. Лагудову тогда досталась Книга Памяти – «Тихие травы», от которой он ненадолго впал в дремотное состояние. Книга подложила Валентину яркое несуществующее воспоминание.
С прочтением второй громовской Книги его жизнь круто изменилась. Он оставил работу, развелся с женой, и исчез. Однако, через три года Лагудов снова появился, но уже с группой единомышленников. Они стали называть себя Библиотекой. По сути, первой. Запомините этот момент. Он будет важен, когда мы дойдём до критики сериального образа. Именно термин "Библиотека" со временем распространился на все подобные сообщества. Сам Лагудов поначалу проводил эксперименты с книгой и людьми. Именно поэтому в его библиотеку поначалу вошли люди, на которых он проверял свою Книгу Памяти. Поначалу он самонадеянно связывал эффект с собственными личными качествами. Опыты же показали, что при соблюдении двух Условий Книга одинаково воздействовала на всех. Ближайшим сподвижником Лагудова стал психиатр Артур Фризман. Это было связано с тем, что сам Лагудов первые месяцы сомневался в своем психическом здоровье. В сериале он никак не показан.
Зная действие Книг, Лагудов был осторожен и внимателен в выборе своих соратников. Это были учителя, инженеры, работники культуры. Публика умная, но сильно подавленная изменениями в государственном устройстве. Он думал, что униженная новым временем интеллигенция окажется податливым и надежным материалом, не способным на бунт и предательство. Тем не менее, он ошибался. Книги полностью меняли личность. Просто так получилось, что осмотрительному Лагудову везло с новыми товарищами. Кроме того, ему помогал Фризман, который в свою очередь вербовал не всех подряд. Попавшие в библиотеку действительно испытывали к Лагудову глубокое уважение и преданность, и это было вполне объяснимо. Большинству из них Валериан Михайлович возвратил надежду, смысл существования и сплоченный единой идеей коллектив. А этого им как раз и не хватало.
Несмотря на то, что первые два года Лагудов в основном собирал под знамена интеллигентов, он справедливо решил, что библиотеке не хватает жесткой силы. Лагудова выручил Фризман. В его диспансер частенько обращались за помощью люди, прошедшие афганскую войну. Таких вначале обрабатывал сам Фризман, а затем уже Лагудов. В девяносто первом году библиотека также пополнилась военными - отставниками, не пожелавшими изменить советской присяге. Бывшие офицеры взяли всё в свои руки и превратили вчерашних интеллигентов в серьезную боевую структуру с жесткой дисциплиной, разведкой и службой безопасности. Библиотека Лагудова всегда могла выставить до сотни бойцов. Разумеется, система отбора давала сбои. Появлялись беспечные болтуны, почем зря треплющие языком о Книгах. Несколько раз пробивались ростки заговора. Доля смутьянов была одинаково трагична – они исчезали бесследно.
Вот таким нам предстаёт "книжный" Лагудов. Опытный, умный, сильный и харизматичный лидер. И кроме того, первопроходец. Именно поэтому, когда после просмотра сериала я приступил к книге, я был в немалой степени удивлён. В сериале он показан как какой-то опустившийся дед, изменяющий жене с проститутками и гоняющийся за ними с револьвером в поисках Книги Радости. Кроме того, довольно странно было видеть, как он заискивающе оправдывается перед Шульгой за свои неудачи. Как будто не он являлся первооткрывателем и духовным ориентиром всего громовского мира, а наоборот. А Шульга-то намного младше и мельче его как по возрасту, так и по статусу в громовском мире. В общем, сериальный Лагудов как-то не тянет на ту монументальную фигуру, которую я попытался описать выше. И это печально. Понятно, что сериал - это "произведение по мотивам книги". Но в данном конретном случае, получился какой-то Лагудов по мотивам Лагудова и герои по мотивам героев.
Николай Юрьевич Шульга
Ещё один неоднозначный персонаж. А неоднозначен он именно контрастом между сериалом и книгой. Честно говоря, прочитав книгу, я был в немалой степени удивлён тем, каким его задумал Автор изначально и каким его воплотили в кино. Итак, поехали.
"Книжный" Шульга родился в 1950 году. В детстве был скромным, пугливым и застенчивым мальчиком. Тем не менее, в школе учился хорошо. В детстве перенёс простудное заболевание, которое наградило его лицевым тиком. Операции не помогли, лишь оставили на его лице шрамы. Николай испытывал комплексы из-за своего недостатка. Кроме того, он носил огромные очки, что ещё сильнее усугубляло ситуацию. Из-за своих особенностей он испытвал проблемы с коммуникацией со сверстниками и друзей не имел. В шестьдесят восьмом году поступил в педагогический институт. На третьем курсе бросил учебу и завербовался на северную комсомольскую стройку. Это было связано с тем, что он хотел найти место, где людей судят и ценят не по внешности, а за трудовое мужество. То есть, изначально-то Шульга был человеком неплохим.
Пару лет Шульга, ломая свою интеллигентскую натуру, был разнорабочим в нефтеразведке. Этот труд оказался тяжёл и не сильно интересен человеку интеллектуального труда. Над ним всё равно посмеивались, потому что Шульга зачем-то объяснял происхождение тика и шрамов неудачной охотой на медведя. Наверное для поднятия собственного статуса в глазах коллег.
В семьдесят втором Николая присоединился к компании промысловиков по пушному зверю. В его бригаде было ещё два охотника и проводник из местных. Метель застала их в избе и на целый месяц похоронила под снегом. Многовековой таёжный опыт предупреждал об опасностях коллективного заточения. Проводник попытался сотворить заговор, чтоб люди от замкнутого отчаяния не постреляли друг друга. Однако народное колдовство не сработало. По не зависящим от вынужденных сожителей причинам, всё закончилось трагично. Прошлый жилец избы оставил с десяток книг вперемежку с газетами на растопку. Ну... думаю вы понимаете книга какого именно автора случайно оказалась среди этих "мусорных" книг. Желая скоротать время, Шульга от скуки принялся за книгу Громова. Ему в некоторым смысле "повезло". А вот его коллегам - нет. По странному стечению судьбы из всех возможных книг Громова ему досталась именно Книга Ярости - «Дорогами Труда». В литературе он понимал немного, а унылость текста вполне соответствовала его темпераменту. Так Николай совершенно случайно выполнил два необходимых Условия – Тщания и Непрерывности.
Позже Шульга рассказывал, как при свече читал, а потом почувствовал «изменённость состояния», будто по всему телу пробежал кипяток. Непонятно, что послужило триггером. Скорее всего, в его адрес было сказано что-то обидное. Озлобленные вынужденным заточением люди особо не выбирали выражения. Теснота давала много поводов для грубости. Шульга испытал всплеск нечеловеческой агрессии, схватился за топор и порешил проводника и охотников. Через несколько часов действие Книги закончилось, гнев выветрился и пришло осознание содеянного. Пытаясь скрыть преступление, он расчленил бывших коллег и отнёс останки в тайгу. Позже они были обнаружены поисковой группой. Мёртвых удалось опознать. Шульга предстал перед судом. Вины он не отрицал, искренне раскаиваясь в содеянном. Чудовищный свой поступок истолковывал отравлением «соболиным ядом», который был у промысловиков, – чтобы не портить ценные шкурки, зверьков травили. Он утверждал, что яд каким-то образом попал ему в пищу. Шульге сделали соответствующие анализы и никаких последствий яда в организме не обнаружили. Учитывая его раскаяние, помощь следствию и психогенный клаустрофобический фактор преступления, высшую меру заменили пятнадцатью годами строгого режима.
Грозная статья не помогла Шульге в лагере. Далёкий от уголовной романтики и воровских понятий, он простодушно отвечая на расспросы, упоминал что проучился «два года в педе». Долговязый, щуплый, в очках, с прыгающей щекой, ещё в следственном изоляторе получивший кличку Завуч, Шульга был идеальным объектом глумления. Подавленным невзрачным видом он сам определил себе статус в лагере – где-то между забитым «чушком» и «шнырём», вечным уборщиком. Исправить что-либо в своей жизни он не мог. Это на фронте из разряда трусов реально было перейти в герои, совершив подвиг. Подвига или хотя бы поступка, сразу поменявшего бы его положение в уголовном мире, он не знал, да его и не существовало. Шульга сдружился в основном с такими же несчастными, как он, «чушками» или «обиженными». Соседи по бараку, рядовые «мужики», общались с Шульгой крайне неохотно, понимая, что тот дрейфует по иерархии вниз, и старались лишний раз не пересекаться с человеком, которого того и гляди за излишнюю беспомощность опустят на самое дно иерархии.
Шульга, не знакомый с лагерной кастовостью, в расчёте на сокращение срока и какие-то поблажки клюнул на предложение администрации и вступил в секцию профилактики правонарушений. А потом узнал, что перешёл в разряд «козлов» – так называли заключённых, согласившихся сотрудничать с лагерным начальством. Шульга попал в «актив». С повязкой на рукаве он дежурил на КПП между жилой и промышленной частями зоны. Учитывая хоть и незаконченное, но всё же гуманитарное образование и состояние здоровья – обострился лицевой тик, – Шульгу перевели на работу в библиотеку. Там было полегче. Ну вы понимаете, что когда в этом произведении упоминаются книги и библиотеки, начинается самое интересное...
Он сидел шестой год. В свободное время Шульга запоем читал, причём всё подряд, лишь бы занять ум. Страх поутих, и в минуты душевного или ночного затишья он часто задумывался над тем, что сделало из него, незлого робкого человека, убийцу. Воспоминания приводили к той погибшей в огне книжке в грязно-сером переплёте. В лагерной библиотеке Шульга обнаружил другую громовскую повесть с названием «Счастье, лети!». Это была совсем другая книга, не та, что он прочёл, но фамилию автора он не забыл. Воскресным вечером со свойственной ему дотошностью Шульга прочёл Книгу Власти. В какой-то момент он ощутил произошедшую с ним душевную трансформацию, его ум вдруг наполнился пульсирующим ощущением собственной значимости. Это новое ощущение Шульге очень понравилось, и, главное, он понял его источник и причины. Шульга заметил: благодаря Книге он способен оказывать воздействие на окружающих и диктовать им свою волю. Разумеется, менялся не мир вокруг, а человек, прочитавший Книгу, – таинственная сила временно преображала мимику, взгляд, осанку, воздействовала на оппонента жестами, голосом, словами. Можно сказать, Книга помогала Шульге вербовать души тех, кто входил в его круг общения, – «козлов», «чушков», «обиженных», «парашников», «шнырей», «петухов» – неприкасаемых уголовного мира.
С тех пор жизнь Шульги была подчинена однотипному уставу: утром он перечитывал Книгу и остаток дня властвовал над униженными. Администрация предпочла не вмешиваться в сложившуюся ситуацию. Шульга в роли социального противовеса наводил в лагере спокойствие и порядок, необходимые начальству, а за это ему оказывалась негласная помощь. Пока Шульга находился в лагере, блатные старались больше не допускать беспредела, и все касты относительно мирно сосуществовали. Ближайшими соратниками Шульги по будущей библиотеке стали когда-то опущенный Тимур Ковров, чушки Савелий Воронцов, Геннадий Фролов и Юрий Ляшенко. Они освободились на несколько лет раньше Шульги. Сам он вышел в восемьдесят шестом, отсидев четырнадцать лет из пятнадцати положенных.
Шульга разыскал своих лагерных товарищей. В компании с ними он сразу приступил к активному собирательству Книг, раз сама судьба назначила его «библиотекарем». Поначалу в тайну он никого не посвящал, говорил иносказаниями и недомолвками. Даже преданному Коврову Шульга долго не раскрывал всей правды. Когда были найдены первые Книги Памяти и Радости, Шульга всегда присутствовал на чтениях, упирая на то, что эффект Книг достигается его присутствием. Ничего не напоминает? Лагудов тоже так действовал поначалу. Шульга окружал себя привычным человеческим материалом, добывая его на социальном дне, по притонам и помойкам. Бывшие «парашники», «козлы», «вафлёры» под руководством Шульги стали опасной силой. Лагерные унижения породили у них лишь чувство сплочённости, непримиримой ненависти к обществу и одно большое желание мстить – кому угодно, всем сразу. Именно в контингенте было принципиальное отличие шульгинской библиотеки от других подобных образований.
В сравнении с тем же Лагудовым, делавшим ставку на интеллигенцию, Шульга опирался на отверженных. Кроме опущенных криминальных элементов, рекрутов также набирали из разочаровавшихся сектантов, бомжей, собирателей бутылок, спившихся люмпенов последнего разбора, работоспособных инвалидов. К началу девяностых количество читателей перевалило за сто пятьдесят. Для финансирования клана «штатские» умело занимались привычным попрошайничеством, мелким грабежом, вымогательством. «Пехота» – посвящённые поисковики – добывала Книги. Шульга не ошибся в выборе социальной среды. Великое заблуждение социума предполагало в отверженных душевную слабость, ненадёжность, трусость. Наоборот, отверженность сама по себе уже граничила с избранностью. Люди Шульги, ежедневно причастные Тайне, были по-своему не менее духовны и интеллигентны, чем те же инженеры Лагудова. С книгами Громова им открывался вход в иной мир – таинственный, грозный, полный загадок и будоражащей мистики. Там тоже шла борьба, было много опасных соперников, существовал житейский и боевой кодексы, оставалось место благородству и отваге. Всё решалось в честной, лицом к лицу, схватке, как в старинные времена. Была там душевная награда, куда более сильная, чем водочный приход, – надежда и вера в то неизведанное, что подарят в будущем найденные, ещё не прочитанные Книги. В итоге, Библиотека Шульги обладала шестью Книгами Памяти, девятью книгами Радости, четырьмя книгами Терпения, Книгой Ярости и Книгой Власти, что согласитесь, немало.
Вот таким вот предстал нам "книжный" Шульга. Вы спросите, чем отличается от сериального киновоплощения? Прочитайте для начала вот этот фрагмент.
Меня спрашивают: "Ты, Батюшка, проповеди читаешь? Ну, скажем, Бога ты видел?" Вот ведь вопросец, да? Бог ведь есть что такое? Бог есть любовь. Муж любит жену. Жена любит мужа. Дитя неразумное мать свою, отца своего. Стало быть, Бог приходит в нашу жизнь вместе с семьёй. Семья - это от бога. Так отвечая на вопрос, видел ли я Бога, скажу, что каждый день вижу. В глазах жены моей. В глазах дочери моей. За что каждый день говорю "спасибо" Ему.
Вы спросите, кто автор этого монолога? Автор тоже Шульга. Только сериальный. Который, в свою очередь, почему-то превратился в священника. Я не видел в книгах упоминаний ни о религиозном прошлом, ни о его семье и детях. Но в сериале они почему-то есть. Непонятно правда за что в тюрьму попал. Да и весь его образ радикально переработан. Да, по книге он действительно пару лет отучился в педагогическом институте. Но в фильме из него сделали прямо-таки учителя не светского, а духовного. И даже книги, которые он читает, лежат в специальном помещении, похожим на алтарь храма. Его одели в длинную рясу с глухим воротом, дали в руки чётки. Никакого шрама, нервного тика и очков конечно же нет. Плох ли этот образ? Нет. Не плох. Тем более его роль исполняет знакомый нам по "Улицам разбитых фонарей" актёр. И к его игре вопросов вообще нет. Сыграно отлично. А сам образ получился не хороший и не плохой. Он просто другой...
Ну что ж... перейдём к фигуре, которая в своё время радикально изменила расстановку сил в мире громовских книг.
Елизавета Макаровна Мохова
Личность неоднозначная, скажу я Вам. И весьма по-разному показанная в книге и сериале. Как и все остальные герои, в общем-то. Итак, что можно сказать об этой героине? В конце восьмидесятых и в начале девяностых межклановые стычки за Книги были особенно кровавыми и частыми. Жестокость библиотеки Моховой стала легендарной. На истории этой женщины, во многом определившей судьбу всех собирателей Громова, следует задержаться особо, тем более что известно многое. Итак, как обычно пройдёмся по биографии.
Елизавета Макаровна Мохова выросла в семье без отца. В детстве была замкнутой девочкой. Училась средне, звёзд с неба не хватала. Близких подруг не имела, так как с начальных классов отличалась болезненным самолюбием. Окончила медицинское училище. Затем сдала экзамены на вечернее отделение фармацевтического факультета медицинского института. Днём работала в аптеке.
Получив в 1983 году второй диплом, устроилась в дом престарелых. Ей нравился процесс приготовления лекарств, а прохладная и тихая атмосфера лаборатории вполне соответствовала её темпераменту. Тем не менее, не всё было так уж просто. Елизавета была самолюбивой и жадной до власти личностью, поэтому среди порошков и пробирок она тайно упивалась своей скрытой властью над дряхлыми стариками, осознавая тот факт, что одного её желания достаточно, чтобы превратить полезное лекарство в смертельный яд. Возможности уличить отравителя в этом случае будет "крайне мала", как сказал бы один мемный любитель игры "World of Warcraft". Несмотря на сложный характер, Мохова была весьма прилежной студенткой и хорошо разбиралась в тонкостях своей профессии. Иногда она, шутки ради, подсыпала в кожную протирку от пролежней какой-нибудь едкой дряни, воображая, как скребётся в постели та или иная бабка, или как другая престарелая женщина часами смотрит в потолок, пытаясь заснуть после якобы успокаивающего порошка, на самом деле частично состоящего из возбуждающего организм кофеина.
В таких "забавах" прошло несколько лет. Замуж Мохова не вышла, причём почему-то обвиняла она в этом мать, с которой она проживала. Через какое-то время мать умерла. Без её пенсии денег на жизнь уже не хватало, и Елизавета дополнительно устроилась на полставки медсестрой в женское отделение. Работать там было непросто. Но Мохова при помощи своих навыков находила решение возникших проблем. Не буду описывать каких, сами прочитаете. Автор расписал это подробно и в красках.
Решающей вехой в её жизни стал день, когда в руки восьмидесятилетней Полины Васильевны Горн попала редчайшая Книга Силы, в миру «Пролетарская». Горн второй год как впала в старческое слабоумие. Она мало говорила, потеряв навыки речи, но память сохранила возможность читать. Она плохо понимала слова, но ещё умела строить их из графических знаков. Смысл ей был уже не нужен. От бессонницы Горн прочла всю Книгу Силы, выполнив два Условия, и встала как Лазарь из Евангелия. Книга возвратила ей на время прыть и часть разума.
После того, как Мохова смогла утихомирить Горн, она рассказала ей всё, что она поняла о Книге. Лиза не сразу поверила её словам. Весь следующий день она что-то обдумывала, затем вызвалась вне очереди на ночную смену. Санитарка, полагавшаяся Моховой в помощь, была отпущена домой. Мохова не собиралась читать Книгу сама, рассчитывая, что это ещё раз проделает Горн, за которой она приготовилась вести наблюдение. Но ушиб сказался на её здоровье. Когда действие Силы кончилось, Горн не пришла даже в прежнее вялое состояние полубезумия, а только спала и постанывала. Усевшись неподалёку от старухи, чтобы следить за её реакцией, Мохова стала читать вслух. Это оказалось непросто, голос постепенно становился хриплым, внимание улетучивалось. Но Мохова, проучившаяся в училище и вузе, умела зубрить. К началу ночи Мохова одолела Книгу. Результат превзошёл все её ожидания. Помимо самой Горн, книга воздействовала и на остальных старух. Как и Горн в первую ночь, они называли окружающие их предметы. Увидев прильнувшее к дверному стеклу лицо Моховой, старуха с будильником свирепо закричала. К этому времени Книга подействовала и на Мохову, и страх покинул её. Она почувствовала Силу. С той секунды женщина уже думала над тем, как применить открывшееся свойство Книги. Уж конечно, она не собиралась писать сенсационную статью в медицинский журнал. Мысли её оборвал тяжёлый удар в дверь. Старухи построились живым тараном, намереваясь выйти на свободу. Мохова не боялась встречи. Она уже знала, что озверевших старух можно усмирить и подчинить. Горн была тому примером. Мохова заранее приготовила дубинку – обрезок высоковольтного кабеля с тяжёлой оловянной начинкой проводов. Из этого поединка она вышла победительницей. Но главным в этом было то, что старухи выбрали её главной и начали слушаться. Так Мохова обзавелась личной армией.
Второе коллективное прочтение уже не сопровождалось вспышками агрессии против Лизы. Старухи полностью покорились ей, и во многом это была заслуга Горн, воздействующей на товарок и уговором, и той самой дубинкой из кабеля, которую Мохова лично передала ей, наделяя местной властью. К Полине Горн не вернулась прежняя болтливость, ум её стал рациональным, а мысли – лаконичными. По совету Горн Мохова всю неделю проводила новые чтения в разных палатах. Для подавления возможных очагов бунта на чтениях присутствовала сама Горн и с десяток укрощённых старух. Дружина росла с каждым дежурством Моховой. Книга действовала на дряхлые организмы благотворно. В обычном состоянии старухи, конечно, не обладали и сотой частью той силы, которую им давала Книга, но ум пребывал в относительной ясности.
Чудесный эффект Книги они частично перенесли на Мохову. Это были старые, одинокие, позабытые собственными детьми женщины, и в их сердцах ещё теплилось нерастраченное материнство. Но не крикливо повелевающее, а именно жертвенное. Горн уловила эти настроения в среде старух. В ближайшую ночь Мохова была наречена «дочей», а старухи назвались «мамками». В ту же ночь Горн сказала Моховой: «Персонал! Убрать!» – и провела ладонью под горлом, имитируя ход мясницкого ножа. Пришла пора действовать решительно.
Кто-то настучал директору о ночном шуме, разбитых стёклах и синяках. Было очевидно, что эти ЧП происходили в смену Моховой, и ей могли грозить серьёзнейшие неприятности. Для операции у Моховой была верная Горн и дружина общим числом около восьмидесяти старух. Мохова сообщила директору Аванесову, что собирается провести в выходные в женском отделении развлекательное чтение, по её мнению, необходимое старым пациенткам. Аванесов не возражал. В одиннадцать часов дня женская половина дома престарелых пришла в движение. В коридорах стоял непрекращающийся скрип перекатываемых коек. Ходячие старухи везли лежачих подруг к месту общего сбора. Мохова уже приобрела опыт внятного скорочтения и уложилась в рекордные сроки. С верхнего мужского этажа несколько раз спускались любопытные медсёстры. Им отвечали, что обо всём договорено с начальством. Так или иначе, Мохова выиграла три часа. И когда дежурная медсестра позвонила директору домой и доложила о столпотворении, устроенном Моховой, было поздно. Аванесов подъехал к заключительным страницам. Он коротко приказал развести пациенток по палатам. Мохова только возвысила голос. Аванесов повторил приказ – и снова безрезультатно. Он пригрозил Моховой увольнением за творящийся произвол. На его крики сбежались медсёстры и санитарки. Взявшись за спинки кроватей, они покатили старух в палаты. Видя, что Мохова не реагирует на его слова, директор направился к ней. И тут Мохова выкрикнула: «Конец!» – и захлопнула Книгу. Восставших было не остановить. Началась бойня, и задушенный капельницей Аванесов стал первой жертвой. Таким образом армия Моховой получила своё боевое крещение. В общей сложности погибли четыре медсестры, пять санитарок, три поварихи, две посудомойки-раздатчицы, завхоз, сторож, он же по совместительству электрик и сантехник, и все пациенты мужского отделения, общим числом до пятидесяти. Старух заранее поделили на десятки. Во главе каждого стояла «мамка-десятница», которая, в свою очередь, управлялась приказами Моховой или Горн. В итоге Дом был взят меньше чем за час. Армия Моховой потеряла убитыми всего шестерых «мамок». С десяток получили несерьёзные ранения.
Захваченный Дом стал цитаделью Моховой – с гражданской точки зрения, практически неприступный, с трёхметровым забором и прочными воротами. На проходной всегда сидела бессонная вахтёрша, забор патрулировал вооружённый наряд. Армия отличалась железной дисциплиной и послушанием. Моховой нашлось что противопоставить и сборной интеллигенции Лагудова, и гопникам Шульги, – принцип коллективного материнства оказался надёжной идеологической платформой. Бывшая доцент кафедры марксизма-ленинизма Полина Васильевна Горн знала многое, в частности и то, что без генеральной линии ни одна организация долго не просуществует. «Обещай им вечную жизнь. А там посмотрим», – надоумила Мохову Горн. Мохова построила во дворе свою дружину и поведала о Книгах и Великой Цели. Из её рассказа получалось, что всякий, кто пребудет с Моховой до конца, получит в награду вечность. Старухи, услышав это сомнительное благовестие, огласили плац ликующим рыком. У них появилась Великая Мечта и Цель. А для её осуществления были нужны Книги. Сами понимаете какие.
Книги Громова ещё надо было разыскать, и в этом деле Мохова достигла необыкновенных успехов. Она начала значительно позже своих конкурентов, но довольно быстро наверстала упущенное и обогнала ведущие библиотеки в собирательстве. Старушечий мир был отдельной вселенной, обширной и богатой возможностями и связями. Знакомства старух опутывали страну. «Мамки» писали письма, садились за телефон, слали телеграммы приятельницам. Нередко банальные посиделки у подъезда приносили больше пользы, чем месячные рейды, предпринимаемые поисковиками того же Шульги или Лагудова. Везде находились "Марьи Ивановны", имеющие доступ к информационным закромам: скромные уборщицы, вахтёрши библиотек и архивов, прирабатывающие жалкие полставки к пенсии.
Старухи опутали шпионской сетью весь громовский мир. Они легко перехватывали вражеских добытчиков, когда те с добычей возвращались домой. Их опаивали до смерти в поездах, подстерегали на ночных полустанках, в чёрных подъездах, на безлюдных улицах. Книги потекли к Моховой. Если бы библиотеки не предприняли контрмер, о которых я напишу ниже, Мохова наверняка бы получила собрание сочинений. Поиски требовали не только терпения, но и денег. Мохова своевременно устроила главным бухгалтером в собес своего человека. Ловкая бухгалтерша сделала так, что Дом как бы исчез из поля зрения официальных властей и при этом ещё многие годы находился на государственном финансировании.
Дом вмещал до четырёхсот «мамок». Поток пенсионеров не прекращался: мужчин, по установившейся привычке, сразу морили, а женщин ставили под ружьё. Через два года Мохова обладала самой многочисленной и мощной армией среди всех кланов. Кроме прочего, возрастной состав «мамок» сравнительно помолодел. Мохова поняла, что армия нуждается в более молодых рекрутах. Ветхие старухи показали себя отличными бойцами, но лишь когда Книга преображала их. В остальное время армия слабела в большинстве своём на две трети. Буквально через неделю после захвата Дома пошла вербовка свежих сил.
Идея вечной жизни в собственном теле во многом пересекалась с идеологией «Свидетелей Иеговы». Может, поэтому Мохова часто пополняла ряды средних лет сектантками – те охотно перемётывались на её сторону, предпочтя нож и топор распространению глупых брошюрок. Старухи привлекли своих пожилых, но ещё крепких дочерей. Полуспившиеся, разведённые, просто одинокие, озлобленные на весь мир, они навсегда оставались в Доме, выбрав борьбу за бессмертие. Сражаться никого не учили. Горн разумно допустила, что нет смысла нарушать старые рефлексы. Женщины получили в руки то, с чем имели дело всю жизнь. Деревенские бабы одинаково хорошо управлялись с топором, ножом, косой и цепом. Бывшим труженицам депо, заводов, строек, дорожным работницам выдали родные оранжевые безрукавки, ломы, кувалды, лопаты и кирки. Всю жизнь проработавшие женщины обладали огромным физическим потенциалом. Нужная Книга помогала вспомнить притупившееся ощущение Силы. Пехота дорожных работниц и колхозниц, чьи тела, казалось, состояли из налитого, как свинец, мяса, разгромила кланы бывших соратников Шульги – Фролова и Ляшенко. Особенно отличилась в кровопролитных походах пятидесятилетняя крановщица Данкевич Ольга Петровна. Она настолько окрепла, что предпочла себе в оружие крюк от подъёмного крана, который держался на трёхметровом тросе. Удар этого кистеня уложил бы и носорога. Не один десяток читателей, включая и библиотекарей, приняли смерть от её чудовищного крюка. Кстати в сериале её покажут. В кадрах невербинской битвы.
А как была показана в сериале Мохова? Если я буду много рассказывать, то невольно раскрою сюжет. Скажу лишь, что довольно неприятную личность в книге, в киноадаптации превратили в своего рода мученицу, над которой издевались коллеги. А короткая сцена с изнасилованием со стороны главврача на мой взгляд была лишней. Насколько я помню, в книге этого не было. Нам по-своему покажут события, что были описаны выше. Но я, пожалуй, никакими подробностями Вас не одарю. Дело в том, что Шульга, Лагудов и все остальные появляются в сериале с самого начала, и рассказв Вам о них я не сильно раскрываю сюжет. А вот Елизавета открывается ближе к последним сериям.
Антимоховская коалиция.
Вязинцев, Лагудов и Шульга на заседании коалиции
Через некоторое время после активной фазы действий Моховой и её старух, библиотеки объединились против неё. У новообразованной коалиции имелась ещё одна немаловажная задача – отбить Книгу Силы, находящуюся в её распоряжении. Поговаривали, что все всплывающие Книги Силы старательно уничтожаются, и, возможно, эта и без того редчайшая Книга была теперь в единственном экземпляре. Как потом её собирались делить между собой библиотеки непонятно. Высказывалось мнение, что Книгу Силы надо будет сжечь либо она должна стать общей, правда, никто не уточнил, каким именно образом. Этот вопрос замяли, чтобы не вносить сумятицы. В любом случае все были единодушны – с Моховой надо покончить.
Коалиционное войско включало в себя отряды шестнадцати библиотек – около двух тысяч человек из различных городов: Саратова, Томска, Перми, Костромы, Уфы, Красноярска, Хабаровска, Липецка, Свердловска, Пензы, Белгорода, Владимира, Рязани, Воркуты, Казани, Челябинска. К ним присоединились шестьсот ополченцев, выставленных читальнями.
Мохова бросила в бой почти тридцать сотен «мамок». Сама она благоразумно не участвовала в битве. Дружиной командовала Полина Горн.
Невербинская битва
Отряды коалиции были организованы примитивно, по образцу русских войск на Куликовом поле. В штабе сидели люди, далёкие от современной тактики, но, как выяснилось позже, довольно практичные. Авангардом построения были сторожевой и передовой полки, состоявшие из читален. За ними располагался большой полк, укомплектованный дружинами шести библиотек, с боков его прикрывали полки правой и левой руки, в каждом – по четыре сводных отряда. За большим полком укрывался клан Шульги, назвавшись запасным полком, а засадным полком в леске неподалёку стал отряд клана Лагудова, чья отборность в качестве войск была тоже относительной. Из потайных хранилищ были извлечены Книги Терпения. Специальные чтецы, собрав вокруг себя группы человек по пятьдесят, срывая голос, прочли Книги, зарядив тела невосприимчивостью к ранам.
Бой начался около двух часов ночи. Накачанные силой «мамки» пошли в наступление на сторожевой и передовой полки. Понеся тяжёлые потери, ополченцы отступили. На пригорке, в окружении гвардии, отдавала приказы Полина Горн. Увидев, что фронтальная атака исчерпала себя и грозит перейти в невыгодный затяжной бой, Горн, создавая численный перевес на фланге, бросила шесть сотен на полк левой руки, и он перестал существовать уже через пятнадцать минут, раздробленный молотками железнодорожных работниц. Запасной полк Шульги, в чью обязанность входило не допустить обхода с фланга, оставил на произвол судьбы левый полк и, обогнув правый, устремился к возвышенности, где находилась ставка Горн.
Отряды, возглавляемые могучей Данкевич, вышли в тыл объединённых войск, создав реальную угрозу окружения. В спину прорвавшимся «мамкам» ударил засадный полк Лагудова. Внезапное введение в бой свежих сил незначительно изменило ситуацию. Коалицию спасло время. Действие Книги Силы частично исчерпалось – Книгу старухам прочли загодя, чтобы обеспечить силой, необходимой для марш-броска от железной дороги до Невербино. В жестокой схватке пали телохранительницы Горн. Старуха, очень похожая на Горн, оказалась оттеснена бойцами Шульги. Она сражалась отчаянно, пока Шульга, подзуженный Книгой Ярости, не раскроил внезапно ослабевшей противнице голову. Гибель военачальницы послужила сигналом массового бегства моховского воинства. Слабеющих на ходу старух гнали, до железнодорожной станции. Уцелело не больше нескольких десятков.
Ходили сплетни, что Горн удалось выжить – погиб двойник, сама же Горн и две дюжины ближайших соратниц, сохранивших прыткость, скрылись и спустя несколько дней благополучно добрались до своей цитадели – Дома престарелых. Но эту информацию предпочли не афишировать. Многие кричали – мол, следует добить Мохову в её логове и взять Дом штурмом, иначе гидра отрастит новые седые головы, но это предложение замяли, аргументируя тем, что с Моховой покончено, у неё «вырваны зубы» – на месте ставки Горн был найден обгоревший обрывок Книги Силы. Считалось, что Горн, чуя поражение, уничтожила уникальный, вероятно, единственный экземпляр. В сериале завершение битвы показано несколько иначе, но на то он и сериал.
Итоги и уроки невербинской битвы.
Совет Библиотекарей.
Цена победы была велика. Объединённые силы потеряли в схватке около тысячи человек, сотни получили ранения и увечья. Нет нужды говорить, что больше всех потеряли читальни. Тела погибших снесли в глубокий овраг, закидали едкими удобрениями, чтобы ускорить разложение, присыпали сверху землёй, так что ямы не стало. В землю же бросили семена репейника и прочих быстрорастущих сорняков. Весной над оврагом выросли исполинских размеров лопухи, навсегда скрывшие тела павших под Невербино.
Возвращаясь домой читатели и лидеры потрёпанных библиотек с горечью, полушёпотом говорили, что невербинская бойня была нарочно спланирована аналитиками Моховой, Лагудова и Шульги, чтобы сократить непомерно разросшееся число людей, знающих о Громове. Сражение уменьшило этот мир на четверть. Примерно тогда же сформировался новый орган власти и управления – Совет библиотек. Вышедший из боя с минимальными для своего клана потерями, влиятельный как никогда Лагудов продвинул идею, что председательствовать имеют право исключительно «натуральные библиотекари» – то есть те, кто самостоятельно проникли в суть громовских Книг. А таких официально после невербинской битвы оставалось всего двое – Лагудов и Шульга.
Совет утвердил вердикт, обещающий читальням неприкосновенность. Была проведена тщательная перепись. Читальни обычно именовали по месту проживания, иногда название было производным от фамилии библиотекаря или основателя. Все читальни, исключая лишь участников Невербино, обязывались платить в Совет десятину. Разумеется, доходы сознательно принижались, читатели стряпали фиктивные справки. Поэтому Совет ужесточил правила и заменил щадящую десятину единым годовым налогом – за каждую конкретную Книгу была назначена определённая сумма. Забегая вперёд, нужно сказать, что Совет не остановился на достигнутом и окончательно прижал вольницу. В принудительном порядке читальни переводились на абонемент. Отныне Книга принадлежала читальне номинально, настоящим собственником был Совет, сдающий Книгу в аренду. Был сформулирован и штрафной кодекс. Дважды крупно проштрафившаяся читальня именем Совета библиотек распускалась, а Книга подлежала изъятию. Неподчинение строжайше каралось. К сожалению, вердикт о неприкосновенности систематически нарушался, хотя бы потому, что далеко не все библиотеки признали его легитимность, к примеру, те, что не участвовали в битве под Невербино. Эти кланы, не входящие в Совет, действовали грубо и жестоко, как всякие захватчики. Если даже удавалось в сражении отстоять Книгу, то обескровленная читальня вскоре делалась лёгкой добычей мародёров или просто кланов-хищников.
Несмирившимся читателям оставалось принять вызов, лицом к лицу встретить врага, многократно превосходящего численной силой. Понятно, чем заканчивались эти поединки, когда против двух десятков мужественных защитников читальни выходили сотни отборных бойцов, высланных Советом. И именно в такое время наш Алексей попадает в круговерть событий, завертевшуюся после смерти дяди (или отца).
Читатели Широнинской читальни.
Когда я писал этот обзор, я поначалу хотел описать вам людей, в компании которых придётся действовать главному герою. Но потом решил не делать этого. Дело в том, что описанные выше Библиотекари известны своими деяниями в прошлом. А "широнинцы" будут действовать в настоящем. То есть по ходу событий самого романа. Поэтому я, пожалуй, предоставлю Вам возможность познакомиться с ними самостоятельно. Персонажи они колоритные, и выбранные на их роль актёры сыграли их отлично...
Заключение.
В заключении я хотел бы сказать следующее. Обычно, когда обсуждается экранизированное произведение, дискуссия плавно перетекает в русло сравнения обеих версий. Спорящие стороны начинают сравнивать что лучше или хуже. Я же в свою очередь не хотел бы уводить свой обзор в эту сторону. Настоятельно рекомендую и книгу прочитать, и сериал посмотреть.
Зачем читать книгу?
Книги читать в принципе полезно. Развивается память, повышается грамотность и расширяется кругозор
Герои, показанные в сериале, наполняются новым смыслом и получают предысторию и бэкграунд.
Некоторые события в сериале не показаны. Книга описывает большее число приключений наших героев.
Больше раскрыт мир "громовских книг". Показано больше читален и библиотек, лучше показано их устройство.
Зачем смотреть сериал?
В киноадаптации герои получают образы и характеры, и позже воспринимать их становится проще.
Некоторые сцены можно прочувствовать только в киноадаптации. Сцены переживаний и совместного чтения книг например.
Реальное действие книг показано очень хорошо и наглядно. Не надо ничего фантазировать и придумывать. Вы всё увидите вживую.
Хороший подбор актёров. Играют отлично. Если вспоминать систему Станиславского, то этим актёрам "веришь".
Последнняя речь главного героя - вообще супер. Сериал стоило смотреть хотя бы из-за неё. Звучит как послание от прошлого поколения поколению настоящему. И финал просто отличный.
А на этом у меня наконец-то всё. Спасибо, что дочитали до конца. Читайте хорошие и правильные книги, смотрите хорошие киноленты и играйте в правильные игры. Всем побольше позитива в наше непростое время. До встречи на просторах Дзена и на пространствах различных игровых миров!
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Галактика «Млечный Путь» на связи